Может и у лесников связисты нужны?

Пока озиралась, осторожно крутя головой, колесница въехала куда-то, словно прямиком в деревья с кустарниками… Но… никаких веток вокруг не было! Мы не врезались в лес на всей дикой скорости.

Это была иллюзия, голограмма!

Я слышала о подобном, но как-то забыла… Однако же воочию это было просто волшебно… Словно вокруг меня – не адский мир постапокалипсиса, а загадочная магическая академия, в какие попадали люди из моего мира в фэнтези книгах.

Слабый разряд ударил по нам… но такой странный… Как будто не такой, к я какому привыкла у речников. Тот я чувствовала так, словно сунула пальцы в розетку, и меня слегка шарахнуло током. Сейчас же, чудилось – по телу побежали мурашки, но временами они еще и кусались…

Я вспомнила про «поле отчуждения» возле лесного города. Ага. Это оно. Думаю, точно!

Мы стали двигаться чуть медленней и, казалось, все пространство вокруг пронизано разрядами, полем или чем-то ужасно похожим…

Я еще никогда подобного не испытывала.

Мурашки метались и метались по телу: щекотали, кусались, как надоедливые комары, вдруг жалили и снова становились едва ощутимыми…

Плюс к тому, изображение, сквозь которое мы ехали – очень правдоподобное и объемное – словно тоже двигалось через нас.

Вы когда-нибудь пропускали через себя деревья, какие-то сучья, ветки, кусты…

Бррр…

Фантасмагория вокруг поселения лесников, похоже, захватила не только меня. Многие речники удивленно озирались и выпучивали глаза.

«Ччто?»

«Как это?»

«Где мы вообще?»

«Как такое возможно?»

«Это настоящее все или же нет?»

Негромко спрашивали «наши» друг друга.

Лесник за «рулем» колесницы не реагировал.

Мы двигались сквозь защитное поле словно бы вечность, хотя, насколько я помнила, оно шириной всего в несколько метров. Но чудилось – время остановилось, и пространство перестало быть таким, как привыкла.

Отлично видимые, но, при этом, несуществующие кусты и деревья продолжали проходить сквозь нас строем…

Вдруг… голограмма заколебалась, пошла волнами, и я словно что-то эдакое увидела. Понятия не имею – что именно это было. Казалось – мир вокруг изменился, стал больше, объемней. Хотя куда уж объемней, чем здесь, на просторах земли.

В какую-то долю секунды мне показалось… будто внутри поля что-то движется или бьется. Как птица, что резко угодила в силки: раненая, и перепуганная до смерти.

Я тряхнула головой… Прищурилась через силу. От усталости перед глазами все опять расплылось и появилось нечто очень странное, на грани между видением и реальностью. Как будто что-то трехпалое, с длинными ногами-конусами, какое-то все словно желеобразное, одновременно интересное и мерзкое, дергалось и тряслось, а потом резко замерло…

Я потерла веки и… все вдруг исчезло.

Тряхнула головой и… оно вновь появилось. Раззявило пасть в беззвучном крике, вытащило длинный язык, с тремя концами… и… словно расплавленный пластик, стекло на землю.

Брр… Я опять потерла веки.

Кажется, удар по голове был сильнее, чем думалось. Если уже и такое мерещится.

Других вариантов у меня тупо не было.

А потом вдруг почудилось – этих существ вокруг десятки, если не сотни – они повсюду. Одни дрыгаются, другие летят, третьи замерли, будто остекленели… Четвертые таращат огромные, словно провалы, глаза. Пятые вытягивают языки, как первый монстр…

Они то стекали на землю, как он, словно совершенно теряя форму, размеры, и становясь липкими кляксами, а то – неожиданно – поднимались и превращались в прежних чудовищ.

Господи! Чего только ни привидится после всего, что я пережила, спасаясь от гибели…

Главное, чтобы глюки не стали постоянными и более страшными.

Совсем скоро мне окажут первую помощь, дадут лекарств, я посплю – и все пройдет.

Я зажмурилась, ощутила, как сквозь тело прошел слабый разряд – мы выехали за пределы «поля отчуждения», и, наконец-то, очутились в лесном городе.

Первое, что я увидела – здания-раскладушки, о которых столько раз слышала и которые до этого наблюдала только по общей сети.

Они напоминали собранные из детского конструктора жилища, только огромные, из реальных материалов. Метра три в высоту, очень длинные здания тянулись подобно гусеницам. И будто «обрезались» в определенных местах.

Улиц тут не было: привычных дорог, асфальта не оказалось. Только грутовки – утоптанные, широкие, с редкими полулысыми кустиками травки и одуванчиков.

Я вдохнула и… почему-то улыбнулась.

Одуванчики! Господи! Одуванчики!

Какие же они бесконечно-красивые! Желтенькие, пушистые, листик к листку! Каждый цветок – будто настоящее произведение искусства!

Пока озиралась, колесница проехала прямо над землей! Видимо, тут была наложена сетка силовых полей в нужных местах, а рельс не было.

Притормозили мы возле большого белого здания, где уже ожидали медсестры, врачи, санитары…

– Кто в состоянии идти – идите! Остальным поможем, – произнес высокий, жилистый мужчина в белом халате. Медбратья в зеленых робах подскочили к колеснице и начали подавать руки раненым. Кто-то – опирался, а кто-то сам вылезал.

Я попыталась тоже, однако не вышло – голова внезапно предательски закружилась, и я повисла на мощных загорелых руках.

Силы оставались лишь только на то, чтобы увидеть, как Меру несет здоровенный медбрат.

– А можно нас с подругой определить в одну палату? – тихо уточнила я, кивая на Меру. Было стыдно, ведь нам помогли, выручили, спасли. Теперь несли, дабы оказать первую помощь. Но без Меры я чувствовала себя одиноко. А после всего пережитого дико хотелось хотя бы поговорить со знакомым мне человеком.

Медбратья не ответили, но понесли обеих по коридору дальше, чем остальных.

Других уже занесли в ближайшие к входу двери.

Нас же поместили в одну из дальних палат. Причем, в двухместную!

Меня уложили на одну кровать, Меру – на другую.

Тотчас подоспели медсестры и принялись осматривать, обрабатывать, брать анализы. Уколы, мази, антисептики, пробирки…

Я так устала и вымоталась, что все вокруг было одним калейдоскопом образов и событий.

Лишь чувствовала, как понемногу становится легче. Ожоги и раны постепенно перестали болеть – кажется, вкололи хороший анестетик. Возможно, местные аналоги антибиотика и – однозначно – заживители, как их тут называли. Они помогали быстрее затягиваться ранам и регенерировать травмам.

Запахи лекарств и каких-то трав щекотали ноздри.

Первое время мне дико хотелось чихнуть. Но почему-то не вышло.

Я распласталась на кровати и наслаждалась тем, что могу-таки выдохнуть. Не бежать никуда, не напрягаться, не думать – сколько еще продержусь и вообще выживу ли...

В полудреме я слышала, как врач водит надо мной переносным разрядным сканером – аналогом УЗИ, рентгена и магнитно-резонансных томографов моего мира. Всех сразу.

Меня подлечат и восстановят. Вот что думала я, засыпая.

По-моему, кроме всего прочего, мне вкатили хорошую такую дозу снотворного.

На соседней кровати тихо посапывала Мера.

Я прикрыла глаза и отключилась.

9.1

ГЛАВА 9

Кирай

Проснулась я от одуряющих запахов. Вроде бы еще вчера привыкла, что в лесном городе пахнет… Землей. Не в смысле почвой, а именно – Землей. Планетой, ее травами и цветами, нектаром, от которого липко во рту, простором, от которого легкие расправляются и… ягодами, от которых желудок урчит и сжимается спазмом в жажде опробовать…

Но… все равно это ощущение было новым. Точнее – стало для меня новым, после многих лет жизни в подземелье у речников. С трудом разлепив свинцовые веки, я еще раз дала себе твердый зарок, что под землю больше уже не полезу. Если и погибну – то хотя бы не как червяк – в сырости, замкнутом пространстве и темноте.

Я приподнялась на локтях и увидела, что Мера тоже уже немного приходит в себя.